Помните недавнюю историю, когда меня опрашивали по заявлению Александра Козырева по статье УК «Клевета»? Не знаю, чем дело кончилось с тем заявлением, но меня с тех пор туда не вызывали.

Тем временем Александр Козырев, видимо, не оставляет попыток (как и следователь Горшков, истребующий информацию из военкомата о моей службе в армии) докопаться хоть до чего-нибудь, что вылилось в очередную историю с моим участием.

Сперва расскажу краткую предысторию. Как вы, возможно, помните, 18 января 2011 года Козырев и его дочь Юлия Султанова (ныне Фернандес) были лишены права представлять компанию KMK — несмотря на странно совпавшее по времени постановление Горшкова об объявлении нас в международный розыск и прочие невероятные совпадения, каждое из которых даже по отдельности могли помешать нам с Кириллом присутствовать на собрании и тем самым потерять контроль над компанией, где у нас 66% долей.

Надо сказать, что до того момента Козырев лично являлся представителем компании КМК в уголовном деле в России, а после собрания, по идее, это право потерял... впрочем, что не помешало ему продолжить выступать от имени компании при как минимум попустительстве Горшкова, который был неоднократно оповещён об отзыве всех доверенностей Козырева. Насколько мне известно, следствие до сих пор считает Александра полномочным представителем КМК, со свойственной следователю Горшкову объективностью закрывая глаза на документальные подтверждения обратного.

Естественно, после отзыва доверенности у Козырева компанию в уголовном деле в России должен был кто-то представлять, потому независимый Швейцарский директор из бухгалтерской фирмы, которую порекомендовала адвокат Козырева и Султановой, назначил нового представителя — адвоката Серова из адвокатской палаты Санкт-Петербурга. Насколько мне известно, последний пытался стать представителем потерпевшей стороны в уголовном деле, однако, судя по всему, подполковник Антон Горшков ему в этом отказал, хотя подробности мне не известны.

В любом случае, возвращаемся в настоящее время. Козырев, пораскинув мозгами, подал очередное заявление о совершенном преступлении в отношении меня, Кирилла и самого адвоката Серова по ст. 294 УК РФ — «Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования». Суть претензий г-на Козырева я так, признаться, и не понял — согласно его заявлению выходило, что я и Кирилл мешаем следствию объективно расследовать дело, используя адвоката Серова (?!), который всячески препятствует осуществлению правосудия.

Какая трогательная забота о следователе Горшкове, которому мы якобы мешаем вести расследование! Я прямо-таки вижу, как одним из вечеров чуткое сердце Александра Валерьевича в очередной раз облилось кровью за страдания подполковника ГСУ, и это страдание незамедлительно вылилось в заявление о нашем новом преступлении...

В итоге сходил сегодня в Следственный комитет, которому поручили проверку потока сознания заявления, и дал свои объяснения по существу вопроса.

Теперь, вероятно, следует ждать заявлений о преступлении от Козырева по поводу моего «ненасытного шопоголизма», связанного с «общим духовным нигилизмом».

Итак, после длительного сопротивления, зима наконец сдала свои позиции у нас в Петербурге — и температура почти всегда плюсовая, местами доходящая до головокружительных (по сравнению с ситуацией еще пары недель назад) +8º, и снег почти растаял, обнажив чёрную землю, густо сдобренную солью, мусором и какаш… хотя я как-то слишком лирически всё это начал писать. Суть не в этом. Позвал меня к себе в гости мой давний знакомый Антон Сергеевич Горшков, подполковник юстиции, следователь 6 отдела следственной части по расследованию организованной преступной деятельности Главного следственного управления Главного управления Министерства внутренних дел Санкт-Петербурга и Ленинградской области. Будучи добропорядочным гражданином, к тому же обременённым подпиской о невыезде и примерном поведении, я не мог не согласиться и нанёс ему визит, в ходе которого выяснил, как водится, много интересного о бурной деятельности по расследованию вменяемых мне преступлений, не прекращающейся ни на минуту (ну, мне хотелось бы так думать).

В ходе следственного действия мне был представлен для ознакомления ряд документов.

В первую очередь, конечно, хочется отметить постановления о продлении срока предварительного следствия до 27 и 30 месяцев соответственно (несмотря на неоднократные ходатайства о своевременном ознакомлении, следователь никогда с этим не спешит, и дает ознакомиться с ними с двух-трех месячной задержкой). Самое интересное там, конечно, это перечисление того, что следователь сделал за предыдущий период и что собирается сделать в дальнейшем.

Итак, с сентября 2012 года (то есть, по сути, за последние полгода) следователь Горшков:

• Назначил психиатрическую судебно-медицинскую экспертизу (и провёл её), получил результаты, но пока не успел с ними ознакомить все заинтересованные стороны;
• Направил письмо в компетентные органы США (в мае 2012 года) и терпеливо ждёт ответа на него;
• Дополнительно допросил сотрудника Отдела «К» Олега Кузнецова, который активно хотел устроиться к нам на работу, а затем, по словам Козырева, был взят «на зарплату» им лично;
• Истребовал материалы жалобы на себя, любимого, из службы собственной безопасности, и приобщил их к уголовному делу (видимо, чтобы проверить факты в отношении самого себя?);
• Допросил «потерпевшего» Козырева, который дал новые подробности, имеющие значение для уголовного дела;
• Выяснил все подробности о моей службе в армии в городском военкомате, дабы, видимо, убедиться, что на том фронте у меня всё в порядке с документами, а то можно было бы и за это привлечь —

Теперь неутомимый следователь планирует до 30 июня 2013 года, когда закончится 30 месяцев расследования уголовного дела (это если не считать первое дело, которое соединили со вторым и его срок в 11 месяцев расследования поглотился бóльшим) завершить следующие неотложные дела:

• Дождаться-таки ответа из правоохранительных органов США, который так и не пришёл за год;
• Ознакомить всех нас (меня, Кирилла и Козырева с его дочерью) с результатами психиатрической экспертизы;
• Ознакомить меня с материалами компьютерной экспертизы, которую провели еще в апреле прошлого года, но у Антона Сергеевича, похоже, руки никак не доходили;
• Ознакомить меня с материалами уголовного дела перед передачей его в суд;
• Подумать о переквалификации вменяемых мне действий с ч.4 ст.159 УК РФ (Мошенничество) на ч.4 ст.160 УК РФ (Присвоение или растрата), в дополнение к ч.2 ст.272 и ст. 183 УК РФ (о нарушении банковской тайны).

Как видите, фронт работ есть, так что чем до осени заняться (а то и до зимы), Антон Сергеевич найдёт.

Попутно ознакомился с заключением экспертов, которые не нашли никаких противоречий в моих показаниях в деле, а также процитировали ряд забавных характеристик, данных мне представителями противоположной стороны:

В общем и целом, как и предполагалось, я вполне психически здоров:

На следующей неделе пойду опять, теперь знакомиться с материалами компьютерной экспертизы. Кроме того, на вчерашнем ознакомлении познакомился еще с парочкой любопытных документов, о них напишу отдельно попозже.

В январе один из читателей данного блога прислал мне ссылку на вот эту статью про подписку о неразглашении данных предварительного следствия и о том, что она не может быть отобрана в отношении подозреваемого и обвиняемого лица. Спасибо!

Изучив теорию вопроса, сочинили жалобу об этом, и сегодня получили ответ от непосредственного начальника следователя Горшкова, заместителя руководителя следственной части В.Г. Онохина:

Ваша жалоба от 21.01.2013 (вх. № С-17 от 22.01.2013) на действия следователя Горшкова А.С. по отобранию у Карпенко В.А. подписки о неразглашении данных предварительного следствия по уголовному делу №286065, рассмотрена.

По результатам рассмотрения Ваша жалоба, в части касающейся не соответствия действий следователя Горшкова А.С. при отобрании указанной подписки судебному акту — Определению Конституционного Суда РФ №467-О от 21.12.2004, признана обоснованной и удовлетворена.

По итогам проверки следователь Горшков А.С. заслушан на оперативном совещании руководства следственной части ГСУ и строго предупрежден о недопустимости впредь подобных нарушений законодательства.

В связи с тем, что отобрание подписки о неразглашении данных предварительного следствия фактически не повлекло существенных нарушений законных прав и интересов обвиняемого Карпенко В.А., который по данным следствия продолжает размещать информацию о ходе расследования уголовного дела №286065 в сети Интернет, оснований для привлечения следователя Горшкова А.С. к дисциплинарной ответственности не усматривается.

Отрадно, что следствие решило исполнить постановление Конституционного Суда, но печально то, что никакого наказания за очередное нарушение закона (уже далеко не первое и даже не десятое, по моему мнению) следователь не понесёт, так как я-де размещал информацию о ходе расследования в сети Интернет. По уровню аргументации это скорее похоже на ответ «а у вас в Америке негров линчуют!»

Ну и могу сказать, что с момент отобрания у меня подписки я не размещал никаких материалов предварительного следствия, так что упрекнуть меня не в чем, кроме, разве что, отдельных не совсем лестных отзывов об отдельных членах следственной группы (которые, впрочем, на мой взгляд, вполне заслужены).

Наконец, не сомневался, что уважаемый подполковник Горшков читает данные заметки. Пользуясь случаем, передаю ему привет!

Получил письмо-уведомление о том, что срок предварительного следствия продлён до 30 марта 2013 года, а всего — до 27 месяцев. И это не учитывая 12 месяцев расследования первого дела. Контора пишет, собаки лают, а караван идёт.

По мнению противоположной стороны, оно длится так долго оттого, что я-де заваливаю следствие ходатайствами и жалобами, на которые оно должно практически круглосуточно отвечать. Чушь какая, и они сами в это верят?

А по моему мнению, у следователя просто недостаточно фактов для того, чтобы как-то подтвердить мою вину, а потому он как может, затягивает процесс — перед заказчиком «потерпевшим» неудобно, а, быть может, и какая-нибудь абонентская плата тикает помесячно.

В любом случае, бесконечно следствие тянуть не получится — последний раз оно было продлено из-за необходимости обследовать меня у психиатра, в конце марта же будет пролонгировано в связи с необходимостью дождаться заключения экспертизы. Далее вроде как у следователя заканчиваются опции, но я почти уверен, что подполковник Горшков найдёт новые, неожиданные ходы, чтобы и дальше мариновать дело о 37 томах на полках своего шкафа.

Так победим!

Как вы помните, я выиграл в Швейцарии гражданский иск к компании MediaPhone и г-ну Козыреву, где последний вовсю махал договором продажи моих акций этой компании с моей подделанной подписью.

Суд обязал другую сторону передать мне 30 акций номинальной стоимостью 1000 шв. франков каждая, а я в дополнение к этому потребовал ознакомить меня с протоколами собраний акционеров, если такие проводились, а также с финансовой отчетностью компании, к которой я был лишен доступа с 2009 года.

Оппоненты сначала попросили отсрочки до 15 января ввиду новогодних праздников, затем, пропустив и этот срок, с 15-дневной задержкой наконец прислали требуемые документы. Их мне ещё предстоит изучить. Также они перевели денежную компенсацию, назначенную судом (от имени, как я понял, дочери Козырева — за ошибки родителей зачастую расплачиваются наследники, да).

Но самое интересное в другом. В сопроводительном письме адвокат Александра Валерьевича Козырева сообщила, что 30 акций мне были выписаны, но… (барабанная дробь) мне их не отдадут, так как они были изъяты в ходе расследования уголовного дела в России.

В письме также прилагается 30 страниц отсканированных акций, дабы я, по-видимому, не сомневался, что их всё-таки выписали. По ним видно, что сделано это было 15 января 2013 года, и «выписанные» для меня акции имеет номера с 1 по 30. Что означает, что другим акционерам этой, без сомнения, успешной компании, подтверждения их доли тоже ещё не выдано.

Кому передал Козырев мои акции и на каком основании — предстоит ещё выяснить, так как письмо никакой конкретики не содержит. Но сильно подозреваю, что счастливым обладателем акций (или добросовестным хранителем) теперь является подполковник Горшков — так как о других уголовных делах с моим участием мне не известно.

А пока получается, как в мультике «Простоквашино» — «посылку я принёс, но не отдам, так как у вас докУментов нету»:

Вернулся из Городской психиатрической больницы №6. Расскажу вкратце, как и что происходило.

Явившись к 10 утра в назначенное место (на ул. Грибакиных, 11), попадаешь прямо к проходной сего учреждения, которая по виду весьма строга — КПП, пуленепробиваемое стекло с охранником за ним, «предъявите паспорт в раскрытом виде», в общем — враг не пройдёт! Вкупе с колючей проволокой, натянутой по всему периметру высокого забора производит, конечно, сильное впечатление.

Внутри меня уже ждал давно известный всем вам следователь ГСУ, подполковник юстиции Горшков. Усевшись на скамеечку у стенки и вооружившись томиком «Холодные берега» Лукьяненко, всем своим видом он выражал готовность ждать, и ждать долго. Под скамейкой скромно разместился огромный баул, вроде того, с которыми ездят челноки на рынки, только больше — в нём, в сильных руках служителя правосудия, приехало моё уголовное дело в количестве 20 с чем-то томов (само дело, как я понял, он уже передал врачам).

Я тоже достал принесенную с собой книжечку, но практически сразу немолодая, но вполне симпатичная с виду женщина назвала мою фамилию и пригласила с собой на четвертый этаж. Лифт, надо сказать, может ездить только по разрешению с контактного ключа, вроде домофона, но, похоже, это используется в другое время или было отключено. В любом случае, просто так наверх не подняться, я так понимаю.

Женщина оказалась психологом — пригласив меня в кабинет, на ближайшие 1.5 часа я погрузился в пучину психологических тестов. Сначала я кратко рассказал биографические данные о себе, затем — о сути обвинения, как я его понимаю, и о том, признаю ли я свою вину.

Затем настала пора тестов. Сначала мне дали листок бумаги и карандаш, предложив схематично зарисовывать названные слова и словосочетания без использования букв и цифр. Всего было 14 словосочетаний вида «вкусный обед», «веселый праздник», «сомнение», «девочке холодно». С рисованием у меня исторически плоховато, но кое-как изобразил для себя. После чего листок мы отложили и плавно перешли ко второму тесту: предъявлялись картинки, на которых изображена некая ситуация в виде комикса. Мне необходимо было придумать фразу-ответ одного из персонажей, например, на «Простите, что мы облили вам пальто, когда объезжали эту лужу» (я прямо представляю эту сцену в реальной жизни, да).

Далее мне показали ряд черно-белых фотографий, на которых были изображены люди в различных жизненных ситуациях, и предлагалось описать своими словами, что произошло до этого, что происходит на фото, и что будет в будущем.

Затем мне выдали опросник на 566 вопросов-утверждений вида «Я стесняюсь смеяться, когда слышу неприличный анекдот», на каждое из которых нужно было ответить «да/нет». На это ушло довольно много времени — хоть ответы и простые, но количество вопросов даёт о себе знать.

После этого мы вернулись к словосочетаниям, которые я зарисовывал на бумажке, и мне нужно было, ориентируясь на картинки, воспроизвести их (с момента рисования прошло уже больше часа). Выполнил успешно :)

Далее психолог предложила посидеть мне в коридоре и подождать вызова психиатра (он в этот момент был занят — собеседовал какого-то другого парня примерно моего возраста). Вот коридорчик с дверями, где происходит всё действо на 4 этаже:

После небольшого ожидания психиатр пригласил меня к себе в кабинет. Он разговаривал более жёстко, тестов не было, мы ограничились разговором обо мне — не состоял на учёте, не привлекался, головой не ударялся, сколько раз менял школу, отчего, и тому подобное. Получив ответы на свои вопросы, психиатр предложил мне подождать вызова к председателю комиссии.

Надо сказать, что это последнее ожидание оказалось самым длинным — прошло где-то 40 минут, прежде чем меня вызвали. Приёмный покой к этому моменту полностью опустел — остался только охранник за стоечкой, тётенька в гардеробе и мы со следователем.

У председателя комиссии (в кабинете помимо неё находились еще тот же психиатр и психолог, а также другая неизвестная мне женщина) мне ещё раз задали уточняющие вопросы вида «почему тут написано, что у вас психологическое образование, когда у вас оно политологическое?». Решив не характеризовать следователя тем словом, которым хотелось, я дипломатично ответил, что, по-видимому, сотрудник полиции ошибся.

Далее их очень интересовал вопрос, зачем вообще назначена эта экспертиза? На это я порекомендовал обратиться к Антону Сергеевичу, который как раз находился за дверью. Впрочем, комиссию такой ответ не удовлетворил и я высказал свои предположения по данному вопросу — но не знаю, насколько они близки к реальности. Однако комиссию они удовлетворили, и, позадавав мне ещё несколько вопросов по существу обвинения, я был отпущен восвояси.

Горшков после этого попытался получить материалы дела (ещё бы, ведь 3.5 часов с лихвой достаточно, чтобы эксперты ознакомились с 20+ томами!), но, насколько я понял, получил закономерный отказ от врачей. После этого я покинул данное гостеприимное заведение, потому не знаю, чем дело кончилось.

В общем и целом — процедура не самая приятная, но особенных сложностей не доставила. Буду теперь ждать результатов и вердикта — слабоумен я и/или склонен к девиантному поведению или всё-таки нет. По словам следователя, на это потребуется 2-3 недели.

Будьте здоровы! :)

Как я и предполагал, сегодняшнее свиданье с Горшковым было кратким — он только вручил мне повестку о том, что завтра к 10 утра я должен явиться в Санкт-Петербургскую городскую психиатрическую больницу №6 и пройти амбулаторную психолого-психиатрическую судебную экспертизу в качестве обвиняемого.

Завтра расскажу, как оно было :)

Если помните замечательную историю о том, как мега-следователь по особо важным делам подполковник А.С. Горшков направил меня на психолого-психиатрическую судебную экспертизу, то, возможно, помните и о том, что прямо накануне неё он отложил проведение в связи с тем, что ещё не ознакомил с ней Кирилла, который является вторым подозреваемым по делу. Всё это было в конце ноября.

Плавно прошёл весь декабрь и почти весь январь, всё это время следователь ГСУ явно занимался чем-то важным (так как ознакомил с постановлением Кирилла он, как и собрался, практически незамедлительно), но наконец, по-видимому, нашел время и для меня и вчера пригласил аж на два следственных действия сразу, 29 и 30 января к 9 утра.

По своему обыкновению, Антон Сергеевич не рассказывает, что меня на этих встречах ждёт, но путём применённого в отношение него бесчеловечного психологического прессинга по телефону (то есть в ответ на прямой вопрос) стало понятно, что в том числе речь идёт и о психиатрической экспертизе. Вероятно, мне вручат повестку с новой датой этого обещающего стать фееричным действа.

Традиционно, буду держать вас в курсе событий.

Как вы, возможно, помните, следователь Горшков внезапно отложил проведение судебно-психиатрической экспертизы на вопрос того, не страдаю ли я слабоумием, в связи с тем, что он ещё не ознакомил с оным постановлением подозреваемого Кирилла.

Долго ли, коротко ли, но время для общения Антон Сергеевич смог найти лишь спустя пару недель, и сегодня Кирилл сходил и ознакомился с этими документами. Следователь в свою очередь заверил его, что планов по дальнейшему расследованию нашего замечательного дела у него громадьё и что мы продолжим наши танцы в следующем году.

Что ж, я теперь жду повторного приглашения на экспертизу. А срок следствия тем временем перевалил за 3 года «чистыми» (и 24 месяца формально, так как дело было приостановлено в 2010 году). Что ж, я традиционно рад за эффективность работы полиции в области расследования опасных для общества преступлений.

Год стремительно заканчивается, и новый уже стоит на пороге. А у нас полным ходом идёт подготовка к различным судебным процессам:

• 20 декабря будет слушание в Приморском районном суде по поводу замечаний на протокол, что обездоленный истец загрузил в городском суде в конце октября.

• 10 января 2013 года пройдёт заседание в Швейцарии по поводу подделки моей подписи на «договоре» купли-продажи моих акций в компании MediaPhone SA. После двух графологических экспертиз сомнений в том, что мою подпись кто-то подделал в пользу Козырева, уже не осталось.

Меня, конечно, приглашали в суд в Швейцарию (и даже повестку прислали официальную), но, поскольку я до сих пор нахожусь под подпиской о невыезде из города (с октября 2011 года), то так просто мне туда не выехать. Потому я подал ходатайство следователю о том, чтобы последний разрешил мне съездить на суд согласно прилагаемой повестке с переводом. Предсказуемо, в этой просьбе подполковник юстиции Антон Сергеевич Горшков мне с радостью отказал; уж кто бы сомневался. По мнению полицейского, официальное требование судебных органов Швейцарии — недостаточный повод для кратковременной поездки за рубеж. Что ж, его право.

В любом случае, моё присутствие на суде желательно, но совсем не обязательно — материалы дела говорят сами за себя. Ждём вердикта швейцарского суда.