Первый обыск
С помощью швейцарских адвокатов мы подготовили иск против Козырева, его дочери Юли Султановой и Виктории Ломбардо, недавним президентом компании КМК. Они обвинялись нами в недобросовестном управлении, утрате доверия и растрате средств компании на личные нужды. 1 октября 2009 года заявление было принято и криминальный иск пошёл в работу (мы к нему ещё не раз вернёмся) за номером PE09.024799.
Видя прошлую активность в электронной почте на выделенном Козыреву ящике, я встретился и договорился с адвокатом здесь, в России, чтобы тот защищал меня в случае необходимости.
В начале октября 2009 года мои родители получили в почтовом ящике приглашение от следователя по особо важным делам Антона Сергеевича Горшкова (какой сюрприз!) о том, что мне необходимо явиться на допрос в качестве подозреваемого. Подобное уведомление приносили и Кириллу, как выяснилось позже. Однако, перед тем, как нужно было явиться к следователю, следователь явился к нам сам.
Прохладным утром 5 октября некий молодой человек позвонил в мою дверь и представился курьером, который должен вручить мне некое письмо. На вопрос, из какой именно курьерской компании он ответить затруднился, сказав лишь, что он студент, подрабатывает курьером. Особую пикантность диалогу придавал тот факт, что у меня установлены видеокамеры, покрывающие всю лестничную клетку моего этажа, и весьма интересно было наблюдать группу из 5 других человек, притаившуюся за углом, так, чтобы их не было видно через глазок.
После недолгих переговоров «студент» признался, что вообще-то он работает в милиции стажёром, и назвал своё имя — Евгений Бушуев. Я попросил его подождать, чтобы я мог позвонить в милицию и убедиться, что он действительно тот, за кого себя выдаёт. Спрятавшимся за углом людям надоело ждать, и один из них подошёл ко двери, представившись следователем Горшковым, и сказал, что у него есть ордер на обыск моего жилища.
Я попросил его подождать прибытия моего адвоката — он находился неподалёку и более получаса такое ожидание продлиться не могло. Следователь ответил отказом, заявив, что я препятствую работе милиции, и что он будет взламывать мою дверь. Надо сказать, что слова следователя не расходились с делом — в числе прочего сопровождающие его лица принесли немаленькую кувалду, коей и начали с энтузиазмом размахивать, нанося удары по моей двери.
Надо сказать, что у меня дома в это время спал двухлетний младший сын, которого разбудили удары кувалды по двери. Я попросил сотрудников милиции прекратить это, мотивировав тем, что они пугают ребёнка, и нужно всего лишь подождать несколько минут моего адвоката. Тщетно.
Быстрый звонок адвокату принёс совет открыть дверь и начинать обыск без него, раз господин Горшков столь настойчив. Я сказал, что сейчас открою дверь, но увы... в пылу усердия сотрудники милиции повредили замок таким образом, что он перестал открываться. По их просьбе я скинул ключи вниз, чтобы они самостоятельно попытались открыть замок снаружи (не успешно), в результате чего им пришлось вызывать МЧС, чтобы те вскрыли мою дверь.
Дверь после попыток войти в мою квартиру с кувалдой
В итоге, пока все ждали МЧС, подъехал мой адвокат, ещё минут 40 посидел с сотрудниками милиции и понятыми (одним из которых выступила моя соседка, а другой, как выяснилось позже, приехал вместе с милицией на их джипе Lexus), и лишь потом они получили доступ в квартиру.
Дальнейшее можно охарактеризовать лишь как скурпулёзное выворачивание наизнанку всего, что было в квартире — скорее не с целью что-либо найти, а больше поиздеваться. Содержимое ящиков с одеждой и нижним бельем, детскими вещами вываливалось на пол, после чего оперативники топтались по этому прямо в ботинках — в общем, было сделано всё, чтобы вывести меня и мою жену из равновесия.
Состояние квартиры после обыска
Где-то на этапе осмотра кухни, одному из оперативников, Бушуеву, на iPhone позвонил Козырев с вопросом, как проходит обыск. Посколько моя жена стояла неподалеку, номер Козырева на экране звонящего телефона довольно легко читался. После того, как жена ехидно попросила «передать привет Саше», Бушуев, покраснев, как рак, промямлил «всё в процессе, перезвоню позже».
Прихватив с собой все найденные компьютеры, iPod touch’и и АйФоны, доблестные оперативники удалились вместе с одним из понятых на Lexus’e, порадовав меня на прощанье подпиской о невыезде и постановлением о привлечении к делу в качестве подозреваемого (обыск у меня проводили, как у свидетеля).
У Кирилла проходил обыск одновременно со мной. К нему пришёл второй следователь, Александр Александрович Попов, вместе с оперативниками, среди которых был в виде специалиста... наш давний знакомый, которого я отказался брать на зарплату — Олег Кузнецов. Правда, у Кирилла обошлось без взламывания двери, но все компьютеры, телефоны и всякие компакт-диски были изъяты и у него.
Надо сказать, что вся изъятая техника до сих пор, по прошествии 2 лет со дня обыска, ни мне, ни Кириллу не возвращена (за исключением одного совсем старого компьютера, который стоял в коридоре на полу). Как объясняет следствие, в связи с недостаточностью времени для осмотра изъятых доказательств:
...На следующий день мне предстояло явиться к следователю и ознакомиться с тем, в чём, собственно, я подозреваюсь. Об этом — в следующий раз.
Видя прошлую активность в электронной почте на выделенном Козыреву ящике, я встретился и договорился с адвокатом здесь, в России, чтобы тот защищал меня в случае необходимости.
В начале октября 2009 года мои родители получили в почтовом ящике приглашение от следователя по особо важным делам Антона Сергеевича Горшкова (какой сюрприз!) о том, что мне необходимо явиться на допрос в качестве подозреваемого. Подобное уведомление приносили и Кириллу, как выяснилось позже. Однако, перед тем, как нужно было явиться к следователю, следователь явился к нам сам.
Прохладным утром 5 октября некий молодой человек позвонил в мою дверь и представился курьером, который должен вручить мне некое письмо. На вопрос, из какой именно курьерской компании он ответить затруднился, сказав лишь, что он студент, подрабатывает курьером. Особую пикантность диалогу придавал тот факт, что у меня установлены видеокамеры, покрывающие всю лестничную клетку моего этажа, и весьма интересно было наблюдать группу из 5 других человек, притаившуюся за углом, так, чтобы их не было видно через глазок.
После недолгих переговоров «студент» признался, что вообще-то он работает в милиции стажёром, и назвал своё имя — Евгений Бушуев. Я попросил его подождать, чтобы я мог позвонить в милицию и убедиться, что он действительно тот, за кого себя выдаёт. Спрятавшимся за углом людям надоело ждать, и один из них подошёл ко двери, представившись следователем Горшковым, и сказал, что у него есть ордер на обыск моего жилища.
Я попросил его подождать прибытия моего адвоката — он находился неподалёку и более получаса такое ожидание продлиться не могло. Следователь ответил отказом, заявив, что я препятствую работе милиции, и что он будет взламывать мою дверь. Надо сказать, что слова следователя не расходились с делом — в числе прочего сопровождающие его лица принесли немаленькую кувалду, коей и начали с энтузиазмом размахивать, нанося удары по моей двери.
Надо сказать, что у меня дома в это время спал двухлетний младший сын, которого разбудили удары кувалды по двери. Я попросил сотрудников милиции прекратить это, мотивировав тем, что они пугают ребёнка, и нужно всего лишь подождать несколько минут моего адвоката. Тщетно.
Быстрый звонок адвокату принёс совет открыть дверь и начинать обыск без него, раз господин Горшков столь настойчив. Я сказал, что сейчас открою дверь, но увы... в пылу усердия сотрудники милиции повредили замок таким образом, что он перестал открываться. По их просьбе я скинул ключи вниз, чтобы они самостоятельно попытались открыть замок снаружи (не успешно), в результате чего им пришлось вызывать МЧС, чтобы те вскрыли мою дверь.
Дверь после попыток войти в мою квартиру с кувалдой
В итоге, пока все ждали МЧС, подъехал мой адвокат, ещё минут 40 посидел с сотрудниками милиции и понятыми (одним из которых выступила моя соседка, а другой, как выяснилось позже, приехал вместе с милицией на их джипе Lexus), и лишь потом они получили доступ в квартиру.
Дальнейшее можно охарактеризовать лишь как скурпулёзное выворачивание наизнанку всего, что было в квартире — скорее не с целью что-либо найти, а больше поиздеваться. Содержимое ящиков с одеждой и нижним бельем, детскими вещами вываливалось на пол, после чего оперативники топтались по этому прямо в ботинках — в общем, было сделано всё, чтобы вывести меня и мою жену из равновесия.
Состояние квартиры после обыска
Где-то на этапе осмотра кухни, одному из оперативников, Бушуеву, на iPhone позвонил Козырев с вопросом, как проходит обыск. Посколько моя жена стояла неподалеку, номер Козырева на экране звонящего телефона довольно легко читался. После того, как жена ехидно попросила «передать привет Саше», Бушуев, покраснев, как рак, промямлил «всё в процессе, перезвоню позже».
Прихватив с собой все найденные компьютеры, iPod touch’и и АйФоны, доблестные оперативники удалились вместе с одним из понятых на Lexus’e, порадовав меня на прощанье подпиской о невыезде и постановлением о привлечении к делу в качестве подозреваемого (обыск у меня проводили, как у свидетеля).
У Кирилла проходил обыск одновременно со мной. К нему пришёл второй следователь, Александр Александрович Попов, вместе с оперативниками, среди которых был в виде специалиста... наш давний знакомый, которого я отказался брать на зарплату — Олег Кузнецов. Правда, у Кирилла обошлось без взламывания двери, но все компьютеры, телефоны и всякие компакт-диски были изъяты и у него.
Надо сказать, что вся изъятая техника до сих пор, по прошествии 2 лет со дня обыска, ни мне, ни Кириллу не возвращена (за исключением одного совсем старого компьютера, который стоял в коридоре на полу). Как объясняет следствие, в связи с недостаточностью времени для осмотра изъятых доказательств:
...На следующий день мне предстояло явиться к следователю и ознакомиться с тем, в чём, собственно, я подозреваюсь. Об этом — в следующий раз.